СССР 2.0 - Патерсон Коста

– Сдавайтесь, мерзавцы! – приказывает рыжая солдатам, которые оправляются от падения, дезориентированные и израненные. Тимур, Лев и Виктор с усилием поднимают руки вверх, а рыжая теперь триумфально улыбается. Внезапно раздается мощный взрыв и поднимается огромный огненный столб, уничтожая большую часть авиабазы. Это был автомобиль, который продолжал нестись к запасам топлива, пока не наехал на склад с десятками контейнеров бензина и дизеля.

Офицера взрыв за спиной застает врасплох. Она оборачивается и смотрит на гигантское пламя, которое на несколько мгновений ослепительно освещает базу. Как только она снова поворачивается к тройке, Виктор молниеносно вырывает ее оружие и крепко обхватывает женщину.

– Пусти меня, подлец! – кричит рыжая, отбрыкиваясь, как сумасшедшая. – Я тебя убью! Я убью твоих друзей! Подождите, вот приедет мое начальство и…

Не зная, как успокоить женщину, которая привлекала слишком много внимания своими истерическими воплями, Виктор крепко целует ее в малиновые губы. Как будто под транквилизатором, рыжая постепенно перестает сопротивляться, пока их лица медленно отдаляются и они смотрят друг на друга, освещаемые пламенем продолжающихся взрывов.

– Стоять! Всем стоять! – кричат охранники, которые, оправившись от взрыва, подбегают к ним.

Рыжая, как будто пробудившись ото сна, ударяет Виктора в пах, и он падает, корчась от боли. Военные с обеих сторон не могут сдержать громкое «ух!» и морщатся, представляя боль от удара.

– Этот маньяк на меня напал! – кричит рыжая, поправляя одежду. – Арестовать его!

После жесткого падения из машины на ходу, а еще и после подлого удара коленом, в случае Виктора, в окружении вооруженной охраны, не имея возможности сбежать, у ослабленных солдат не остается другого выхода, кроме как сдаться. Их сопровождают, в этот раз приставив к спинам стволы винтовок, охранники, разозленные настолько же, насколько напуганные разрушительной силой этих бойцов.

По авиабазе как будто прошелся ураган: она практически разрушена, там и тут полыхают пожары, которые трудно потушить. Десятки раненых на последнем издыхании ожидают медицинской помощи, а самолеты изменяют траектории, совершая аварийные посадки на других базах в радиусе до 20 км, не имея возможности приземлиться здесь.

Рыжая офицер смотрит на троицу, задерживая взгляд на Викторе. Тот оглядывается на рыжую, которая тут же отворачивается, краснея. Солдат улыбается, замедляя шаг, и охранник толкает его винтовкой вперед. Офицер вспоминает о ящиках, которые солдаты оставили на полосе, и идет посмотреть, что в них. Она осторожно открывает первый и находит одну из частей странного аппарата. Разобрав остальные, замечает, что содержимое – это части одного набора из трех пар деталей, но все еще не понимает их назначения.

– Лидия! Ты в порядке? – спрашивает ее коллега Антанас.

– Нормально, – сухо отвечает рыжая, сконцентрированная на таинственном аппарате.

– А что это? – интересуется мужчина.

– Не знаю, но планирую выяснить очень скоро! – уверенно отвечает Лидия.

– Гениальная идея – направить машину на бочки с топливом, Тим! Это был потрясающий взрыв! – улыбается Лев.

– Да ладно! Это твоя идея попросить закурить, с которой все началось – вот это гениально! Если бы ситуация не была такой серьезной, я бы умер от смеха прямо там! – отвечает Тимур.

Пока Тимур и Лев весело беседуют о своих подвигах во время неудачного, но фантастического побега с Октябрьской авиабазы, Виктор может думать только о рыжей незнакомке, которую он целовал посреди борьбы и взрывов. Солдаты находятся в следственном изоляторе в окрестностях Москвы, ожидая наказания за устроенную ими катастрофу.

– Все еще думаешь об ударе рыжей колдуньи, Виктор? – спрашивает Лев, издевательски имитируя момент, когда офицер ударила его друга, и тот согнулся от боли.

Солдат не отвечает, лежа в углу и глядя в потолок.

– Оставь его в покое, Лев. У моего народа есть поговорка: «Поцелуй любимой важнее, чем удар по яйцам».

– Правда?! У вас есть такая поговорка? – поражается Лев мудрости казахского народа.

– Нет… Я только что придумал, ха-ха-ха! – смеется Тимур.

– Не понимаю, как можно шутить в такой ситуации, – бормочет Виктор. – Мы в заключении, ждем, когда будем казнены этими здоровяками, и пока даже не знаем, куда пропал аппарат, который мы привезли. А еще у нас больше нет инструкции! Ее изъяли при обыске, когда нас сюда привели. Мы потеряли единственный козырь! – грустно восклицает солдат.

– Ты прав, Виктор… – отвечают его товарищи, погрустнев, как дети, которые только что узнали, что перемены между уроками не будет.

– Кроме того, после бардака, который мы устроили на авиабазе, я даже удивлен, что нам еще не поотрывали головы, – озабоченно продолжает Виктор, хотя на самом деле больше всего он переживает, что никогда не увидит ту девушку снова.

В этот момент в камеру входит сержант в сопровождении нескольких солдат, раненных в стычке на авиабазе, вооруженных винтовками и с довольными улыбками на лицах.

– Ну что, ветераны, пора заплатить за то, что вы натворили! – угрожает один из солдат.

– Заткнись! Я не давал тебе разрешения говорить, ефрейтор Иванов! – кричит сержант.

Военный замолкает, опозоренный перед заключенными, которые не могут сдержать смех.

– Радуйтесь, солдаты! – обращается к ним сержант.

– Что такое? Вы нас отпустите? – оживляется Виктор.

– Вроде того… Вас отпустят из этой жизни! – отвечает военный, открывая камеру.

Заключенные нервно переглядываются.

– А почему мы должны радоваться своей казни? – спрашивает Тимур.

– Потому что по крайней мере вы удостоитесь чести быть похороненными на своей родине, зная, что победили в войне! – отвечает сержант так естественно, что солдаты сомневаются, есть ли в этой речи хоть толика сарказма.

Заключенных сопровождают к стене расстрела, пока они думают о словах сержанта. Для советского солдата умереть на родной земле, победив в мировой войне, на самом деле большая честь, но и большая ирония. Лев, Виктор и Тимур героически воевали еще в операции «Барбаросса», когда фашисты напали на СССР, до самой победы над Третьим Рейхом.

Солдаты идут навстречу смерти с высоко поднятыми головами, уверенные, что они сделали все, что считали правильным, даже если, к их сожалению, столько людей пострадало из-за этого. Жаль, конечно, умирать, так и не узнав, что это за таинственный аппарат, открытие которого привело их к теперешнему положению. У стены, под дулом направленных на них винтовок, сослуживцы переглядываются и легко одобрительно кивают головами друг другу, в знак взаимного признания.

Внезапно, когда охранники уже держат пальцы на спусковом крючке, ожидая только приказа сержанта, появляется другой военный со срочным сообщением. Сержант читает его и удивленно смотрит на заключенных.

– Ну, ребята, похоже, сегодня ваша смерть взяла отпуск, – констатирует сержант.

– А что случилось? – спрашивают парни.

– Невероятно, как быстро распространяются новости. Похоже, Сталин узнал о ваших приключениях и – внимание! – хочет с вами встретиться! Вы только что стали особо важными персонами! – отвечает сержант.

Солдаты не показывают никакой реакции, опасаясь, что сержант все это придумал, чтобы расстрелять их без предупреждения.

– Что такое, мужики? Вы разве не слышите? – спрашивает сержант. – Вперед, вас ждут в Кремле!

Как будто погоняя их, сержант отталкивает солдат от стены и жестом отпускает стрелков, раздосадованных, что не смогут убить своих врагов, которые к тому же стали известными даже в Кремле, после устроенных ими разрушений.

Солдат, все еще не верящих в происходящее, сопровождают к машине. Из окна автомобиля они смотрят на советскую столицу, ее широкие проспекты и внушительные здания. Виктор, выросший в Москве, решает прервать тишину путешествия:

– Кажется, город приветствует своих защитников! Смотрите, ребята, какая наша столица красивая и невредимая, по сравнению с разрушенным Берлином.

Лев кивает головой и грустно смотрит вдаль. Его родной город Минск практически сметен с лица Земли за время войны.

Замечая, что некрасиво поступил, Виктор пытается поднять настроение друга:

– Не грусти, Лев, скоро и твой город поднимется из руин, более великолепный, чем когда-либо!

– Если бы Сталин имел хоть капельку благоразумия, он бы подготовил войска к войне еще когда фашисты напали на Польшу, – грустно комментирует белорус. – На нас напали внезапно, на неготовых, из-за неорганизованности действий Кремля. У меня такое чувство, что именно этого они и хотели – сделать нас пушечным мясом, чтобы удовлетворить свои националистские желания, издеваясь над населением, как во время украинского большого голода. Теперь, когда значительная часть народа погибла, правительство собирается перестроить города и заселить русскими, чтобы колонизировать белорусские земли и русифицировать нас еще больше, чем прежде. И мы заплатили нашей кровью и жизнями, чтобы защитить москвичей, которые столько зла нам приносили на протяжении веков…